Зато, когда итальянский язык (idioma volgare) запоздало и внезапно вторгся в литературу и превратился в важный фактор культурно-исторического развития, ему понадобилось каких-нибудь несколько десятилетий, чтобы достичь под пером Данте неслыханной зрелости, рывком обогнав остальные европейские языки. Не случайно это произошло именно в XIII веке. Торжество городских коммун было ознаменовано рождением национальной культуры.
Пока же, в XI—XII вв., безраздельно господствовала латинская образованность, хотя и не давшая в Италии таких оригинальных плодов, как в Северной Франции, но произведшая на свет обильную литературу: комментарии, теологические трактаты и гимны, учебники риторики, военно-политические поэмы и, наконец, прекрасные хроники (вроде миланских хроник Арнольфа и двух Ландольфов или генуэзских анналов Каффаро).
В первой половине XIII в. латинская традиция сохранила монополию в ученой и эпистолярной прозе, но в поэзии ей пришлось потесниться, чтобы дать место могучему северо-французскому и провансальскому влиянию. Впервые появились поэты, пишущие не на латинском языке, но то был и не итальянский, а своеобразная смесь северофранцузского языка с местными говорами: франко-венетский, франко-миланский диалекты. Итальянцы тогда зачитывались бретонским циклом и «Романом о Розе», аллегоризм которого впечатлил не только флорентийского эрудита Брунетто Латини, но и его ученика, будущего автора «Божественной комедии». Распространились переводы и переделки французских chansons de geste, превращавшие храброго Роланда в римского сенатора Орландо. Характерно, что на французском языке были написаны такие важные памятники итальянской культуры столетия, как «Книга о сокровище» Латини и «Миллион» Марко Паоло.
Еще явственней сказалось увлечение провансальской поэзией: близость социальной почвы, на которой выросла эта поэзия, к итальянским условиям, чувственный отблеск античности, привлекательность более разработанного и притом родственного «народного» языка, богатство форм и изощренность версификационной техники — легко объясняют, почему творчество трубадуров получило прочное значение образца и обязательного элемента литературных знаний. (Спустя сто лет Данте в «Комедии» все еще непринужденно переходит на провансальский язык, предполагая, очевидно, знакомство с ним и у своих читателей.)