Мадзини призывал возложить надежды на движение низов, и это коренным образом отличало курс новой организации от тактики либеральной и умеренной буржуазии.
Но программа новой организации отличалась глубокой противоречивостью. Делая ставку на народ как на главную потенциальную силу в борьбе за освобождение и объединение страны, Мадзини в то же время опасался возможности перерастания национального движения в социальную, классовую борьбу низов. Признавая необходимость материально заинтересовать массы, чтобы привлечь их к национальной революции, Мадзини уклонился от постановки вопроса о перестройке социальных отношений в деревне в пользу крестьян путем ликвидации или хотя бы значительного ограничения крупной земельной собственности феодального происхождения. Подобная позиция не могла, естественно, содействовать сближению «Молодой Италии» с основной массой итальянского народа — крестьянством. Более того, спустя год после основания им этой организации Мадзини, желая успокоить тех, кого могли отпугнуть революционность и республиканизм его программы (т. е. дворянство и земельную буржуазию), писал: «Мы не хотим террора, возведенного в систему, не хотим ни аграрных законов, ни бесполезных насилий над индивидуальными способностями, ни узурпации собственности».
Боясь оттолкнуть от себя либеральные слои дворянства и связанную с земельными интересами буржуазию, Мадзини и его организация в сущности игнорировали интересы итальянских крестьянских масс. Применительно к интересам низов программа «Молодой Италии» предусматривала только некоторые поверхностные реформы: сокращение косвенных налогов, удешевление продуктов первой необходимости, ликвидацию стеснений для мелкой торговли; эти реформы могли лишь несколько облегчить положение преимущественно городских масс, ремесленников, и именно на них в дальнейшем и предпочитал опираться Мадзини.
Выдвигая новую революционно-буржуазную и демократическую программу борьбы за объединение страны, Мадзини облек ее в религиозно-этическую форму.