Одновременно Н. Чаушеску боролся за внешнюю поддержку своей власти, добиваясь уменьшения опасности советской военной интервенции, которая, правда, в сложившихся новых условиях стала бессмысленной. Не было никакой необходимости для устранения консервативного режима, пусть и с либеральными тенденциями во внешней политике, но не представлявшего серьезной опасности для социалистического лагеря в том виде, в каком он был создан после Второй мировой войны.
Действия Чаушеску во время «Пражской весны» свидетельствуют, что им двигало одно желание — укрепить свою репутацию. За несколько дней до вторжения войск Варшавского Договора в Чехословакию, 15—17 августа 1968 г., Чаушеску посетил Прагу, где он и А. Дубчек подписали Договор о дружбе и сотрудничестве. Визит Чаушеску в Прагу и состоявшийся незадолго до этого визит Тито сопровождались слухами и предположениями о воссоздании Малой Антанты, что весьма обеспокоило советское руководство. Согласно свидетельствам высокопоставленных офицеров военной разведки Чаушеску якобы сообщил Дубчеку о готовящемся вторжении войск Варшавского Договора в Чехословакию.
С целью обеспечения для себя лично и для румынской армии условий отхода в случае вторжения иностранных войск в Чехословакию Н. Чаушеску на организованной в городе Выршеце встрече с маршалом Тито (21 августа 1968 г.) договорился о возможном отводе частей румынской армии на территорию Югославии, если подобное советское вторжение будет угрожать Румынии. Заручившись поддержкой Запада и Югославии, Чаушеску объявил мобилизацию и распорядился о создании народного ополчения под названием «Патриотическая гвардия» в качестве вспомогательной силы. Двадцать второго августа 1968 г. с балкона здания ЦК РКП Чаушеску выступил с пламенной речью, в которой резко осудил вторжение в Чехословакию. Надеясь на эффект, который должно было произвести его выступление на всех собравшихся на площади, Чаушеску квалифицировал произошедшее событие как «момент позора в международном рабочем движении» — эта фраза отсутствовала в заранее подготовленном тексте речи. Согласно признанию тогдашнего премьер-министра И.Г. Маурера, опьяненный реакцией масс, Чаушеску повел себя довольно дерзко и позволил себе сказать больше, нежели предполагалось.