Прибыв на родину, он поспешил в главную квартиру сардинской армии, к Карлу Альберту — тому самому королю, суд которого приговорил его в 1834 г. к смертной казни,— чтобы предложить ему свою шпагу. Как писал впоследствии Гарибальди в «Мемуарах», он и его товарищи по оружию «решили служить Италии и побеждать ее врагов, независимо от цвета флага, под которым придется сражаться в освободительной войне». Король отнесся к Гарибальди с недоверием и принял его очень холодно. Он предложил ему отправиться в Турин, чтобы вести переговоры с военным министром Риччи. Гот встретил партизанского вождя враждебно и высмеял его предложение о создании партизанских отрядов.
Гарибальди был возмущен. Он немедленно уехал в Милан и предложил свои услуги Временному правительству Ломбардии. Это правительство назначило Гарибальди генералом и поручило ему организовать несколько волонтерских отрядов. Однако военный министр Собреро, который был сардинским генералом и пользовался большим влиянием в правительстве, всячески старался помешать созданию истинно народной и патриотической армии под командованием Гарибальди. Он тормозил экипировку отрядов под тем предлогом, что их форма (красная рубашка, на которой настаивал Гарибальди) слишком заметна и будет мишенью для врага. А когда отряды были созданы, Гарибальди долго все еще не получал назначения на театр военных действий.
В эти дни в сражении при Кустоце (25 и 26 июля) сардинская армия потерпела сильное поражение и отступила к Милану. Создалась угроза захвата врагом Милана. В ночь с 27 на 28 июля Временное правительство созвало совещание для решения вопроса об организации обороны столицы и создания Комитета общественной безопасности. На этом совещании присутствовал и Гарибальди. Он выступил со страстной обличительной речью, в которой обвинил сардинских генералов, в частности и Собреро, в бездеятельности. Был создан Комитет общественной безопасности, и Гарибальди, наконец, получил приказ двинуться с отрядом в 1500 человек в Бергамо.