В нем по-разному принимали участие представители разных классов и политических течений — от рабочих и батраков, социалистов, беспартийных студентов и мелкобуржуазных республиканцев до представителей либерально-консервативных фракций палаты депутатов.
Министр иностранных дел Титтони официально сообщил русскому послу, что итальянский кабинет решительно осуждает эти манифестации и заверяет царское правительство в своем непреклонном намерении «поддерживать и улучшать дружественные взаимоотношения с Российской империей» 85. В соответствии с правительственными директивами власти стали запрещать уличные манифестации, полиция перешла к «решительным действиям». Так было, к примеру, в Риме и Неаполе, где дело дошло до серьезных столкновений; начались аресты и судебные процессы над участниками движения солидарности с русским пролетариатом.
В те же месяцы другого рода обстоятельства, на этот раз вызванные внутренними причинами, послужили поводом для возникновения правительственного кризиса.
23 февраля 1905 г. правительство внесло в палату депутатов законопроект, окончательно определявший статус железных дорог, которые отныне должны были перейти целиком в ведение государства. В то же время законопроект вводил суровые наказания для железнодорожных рабочих и служащих, повинных в «нарушении нормальной работы транспорта», что, по существу, было равносильно запрету забастовок. Железнодорожники ответили на правительственный законопроект новой своеобразной формой борьбы, которая затем получила наименование «итальянской забастовки» — педантичным выполнением всех пунктов установленного администрацией регламента. Действие этой меры превзошло все ожидания. Спустя несколько дней на железных дорогах воцарился «настоящий хаос»: поезда регулярно запаздывали либо вовсе перестали ходить.
Решимость забастовщиков была вполне очевидна; с другой же стороны, консервативные круги и парламентское большинство требовали от правительства энергичного подавления забастовки.