«Марцокко» (журнал нельзя полностью отождествлять с Коррадини, которого чистая политика увлекала больше, нежели искусство) с самого начала объявил себя «антипозитивистским и анти-экадемическим». Он проявлял большой интерес к зарубежным литературным течениям, в частности к иррационализму, довольно плохо, впрочем, усвоенному. Подобно «Конвито», он решительно восставал против любых произведений искусства, в основе которых было нечто находящееся «вне сферы чистой Красоты». Когда Коррадини на страницах «Марцокко» провозгласил, что отныне миф Красоты полностью сливается с националистической идеей, процесс превращения Д'Аннунцио из чистого эстета в певца империализма был уже в разгаре. В его стихах и прозе настойчиво звучали мотивы националистической пропаганды: Италия должна вернуть былую славу древнего Рима и эпохи Ренессанса, а вместе с этим — господство на Адриатике и владения в Северной Африке. В романах Д'Аннунцио, вышедших в конце века, отдельные, подлинно поэтические страницы тонут в напыщенной риторике.
Начиная с этого периода на протяжении нескольких десятилетий творчество Д'Аннунцио оказывало глубокое влияние на многих итальянцев. Этот ницшеанец и эстет был убежденным реакционером и антидемократом. Идеология Д'Аннунцио была почти антитезой (если не отчетливо политической, то во всяком случае моральной) позитивистской философии и социализму в конце XIX и первом двадцатилетии XX в. Популярность Д'Аннунцио далеко выходила за рамки литературных вкусов: он оказывал сильнейшее влияние на нравы, существовал «даннунцианский стиль» не только в искусстве, но и в жизни.
Программа итальянского национализма была достаточно ясной: усиление власти государства, укрепление престижа монархии и вооруженных сил, борьба не только против социализма, но и против всех форм буржуазной демократии. Коррадини не уставал обвинять стоявшую у власти либеральную буржуазию в ограниченности и трусости, в том, что она ничего не предпринимает для того, чтобы превратить Италию в великую державу, обладающую богатством, колониями, международным престижем, достойную своего великого прошлого.