И все же вряд ли можно говорить о зороастрийской «религии» во времена Дария, если понимать под зороастризмом религию и церковь, которые мы знаем для гораздо более позднего сасанид-ского периода.
В Гатах Зороастра, как и в надписях Дария, постоянно подчеркивается значение Правды и проклинается Ложь; и пророк, и царь именуют себя маздаяснийцами — «поклоняющимися Мазде». Эламские таблички, обнаруженные в персепольской крепостной стене (наиболее ранние из них датированы 13-м годом правления Дария), свидетельствуют, что маги действовали в Персеполе. Были ли эти маги также маздаяснийцами, или они продолжали поклоняться богам старого пантеона? Шла ли религиозная борьба между Дарием, сторонником Зороастра и Ахура Мазды, и магами, защитниками арийского пантеона? Этого мы не знаем, но источники не противоречат предположению о том, что еще до Дария среди магов нашлись такие, которые восприняли учение Зороастра, не порвав полностью с прежним пантеоном, тогда как другие вовсе не были знакомы с проповедью пророка или не хотели ей внять.
Авестийский Яшт Митре, относимый обычно к V в. до н. э., но содержащий, несомненно, более древние элементы, вполне мог быть творением маздаяснийских магов. Он написан на восточно-иранском языке, его географический горизонт ограничен Восточным Ираном, но это отнюдь не доказывает, что он был создан на востоке. Достаточно вспомнить о христианских гимнах и стихах, которые составлялись в Западной Европе в течение многих веков на латыни или даже на древнееврейском языке, но в которых идет речь о Палестине. Ахемениды, если уже не мидяне,, связали Восточный Иран, физическую и духовную родину иранцев, с Западным Ираном, где как раз в рассматриваемый период активно шел процесс взаимодействия и слияния разных культур. Через несколько столетий этот процесс привел к созданию сасанидской зороастрийской церкви, его действие диктовалось самим ходом исторического развития, и приостановить этот процесс не мог и сам царь, каковы бы ни были его собственные религиозные представления.