О дальнейшей судьбе Рогнеды народная память сохранила следующее пре-дание. Когда Владимир утвердился в Киеве, то набрал себе много других жен, а на Рогнеду не обращал внимания. Рогнеда не могла перенести такого поведения мужа, тем более что по самому происхождению своему имела право если не на исключительность, то по крайней мере на первенство. Однажды, когда Владимир пришел к ней и заснул, она хотела зарезать его ножом, но он вдруг проснулся и схватил ее за руку; тут она начала ему говорить: «Уж мне горько стало: отца моего ты убил и землю его полонил для меня, а теперь не любишь меня и младенца моего». В ответ Владимир велел ей одеться во все княжеское платье, как была она одета в день свадьбы сво-ей, сесть на богатой постели и дожидаться его - он хотел прийти и убить жену. Рогнеда исполнила его волю, но дала обнаженный меч в руки сыну своему Изяславу и наказала ему: «Смотри, когда войдет отец, то ты высту-пи и скажи ему: разве ты думаешь, что ты здесь один?» Владимир, увидав сына и услышав его слова, сказал: «А кто ж тебя знал, что ты здесь?», бросил меч, велел позвать бояр и рассказал им все как было. Бояре отве-чали ему: «Уж не убивай ее ради этого ребенка, но восстанови ее отчину и дай ей с сыном». Владимир построил город и дал им, назвав город Изяслав-лем. С тех пор, заключает предание, внуки Рогволодовы враждуют со внука-ми Ярославовыми. Из Полоцка Владимир двинулся с большим войском на Ярополка; тот не был в состоянии сопротивляться ему, и затворился в Киеве, а Владимир окопался на Дорогожичи, между Дорогожичем и Капичем. Это бессилие Яро-полка легко объяснить: храбрая дружина ушла с Святославом в Болгарию, много ли возвратилось с Свенельдом? Ярополк мог и с малою дружиною одер-жать верх в сшибке с еще меньшею дружиною брата своего Олега, но ему нельзя было выйти с нею против войска Владимирова, которое летописец не один раз называет многочисленным, состоявшим из наемных варягов и север-ных племен.
|