Духовенство блюло, чтоб родители не женили сыновей, не отдавали дочерей замуж на-сильно; преследовало преступления, которые унижают человека, приравнива-ют его зверю™. Летописец жалуется, что у языческих славян позволялось срамословие в семейном кругу: духовенство начинает преследовать срамос-ловие. Семья, до сих пор замкнутая и независимая, подчиняется надзору чужой власти, христианство отнимает у отцов семейств жреческий характер, который они имели во времена языческие; подле отцов природных являются отцы духовные; что прежде подлежало суду семейному, теперь подлежит суду церковному. Но понятно, что древнее языческое общество не вдруг уступило новой власти свои права, что оно боролось с нею и боролось долго; долго, как увидим, христиане только по имени не хотели допускать новую власть вмешиваться в свои семейные дела; долго требования христианства имели силу только в верхних слоях общества и с трудом проникали вниз, в массу, где язычество жило еще на деле в своих обычаях. Мы видели, что вследствие родового быта у восточных славян не могло развиться общест-венное богослужение, не могло образоваться жреческое сословие; не имея ничего противопоставить христианству, язычество легко должно было усту-пить ему общественное место; но, будучи религиею рода, семьи, дома, оно надолго осталось здесь. Язычник русский, не имея ни храма, ни жрецов, без сопротивления допустил строиться новым для него храмам, оставаясь в то же время с прежним храмом - домом, с прежним жрецом - отцом се-мейства, с прежними законными обедами, с прежними жертвами у колодца, в роще. Борьба, вражда древнего языческого общества против влияния новой религии и ее служителей выразилась в суеверных приметах, теперь бессмыс-ленных, но имевших смысл в первые века христианства на Руси: так появле-ние служителя новой религии закоренелый язычник считал для себя враждеб-ным, зловещим, потому что это появление служило знаком к прекращению нравственных беспорядков, к подчинению его грубого произвола нравствен-но-религиозному закону.