Что же касается вообще до состояния нравственности в описываемое вре-мя на Руси, то, принявши в соображение время, обстоятельства и состояние нравственности других европейско-христианских народов в описываемое же время, историк не может произнести очень строгого приговора древнему русскому обществу до тридцатых годов XIII века. В это время на первом плане видим княжеские усобицы, но много ли насильственных, кровавых пос-тупков замечаем в этих усобицах? Убиение Ярополка Изяславича, ослепление Василька, братоубийство между рязанскими князьями, убиение Игоря Ольго-вича киевлянами, убиение Андрея Боголюбского приближенными к нему людьми, повешение Игоревичей галицкими боярами, ослепление (по всем ве-роятностям, мнимое) Ростиславичей во Владимире Залесском. Важное дело, когда князья постоянно толкуют, что они братья, и потому обязаны жить дружно, а не враждовать, защищать Русскую землю от врагов, а не проли-вать кровь христианскую в усобицах. Пусть нам скажут, что слова были в разладе с делом; мы ответим, что и слова имеют силу, когда беспрестанно повторяются с убеждением в их правде, когда их повторяют и сами князья, и духовенство, и народ, отказывающийся принимать участие в усобицах; ес-ли эти слова не могли прекратить усобиц, то по крайней мере могли смяг-чать их; важное дело, когда притесненный князь мог грозить притеснителю напоминанием, что поведение его похоже на поведение Святополка Окаянно-го; важное дело, когда князья ужасались и плакали об ослеплении Ва-силька, говоря, что такого зла не бывало в Русской земле ни при дедах, ни при отцах их; очень важно, когда Изяслав Мстиславич жалуется на киев-лян за убийство Игоря Ольговича, говоря, что ему теперь не уйти от наре-каний. Отношения между князем, дружиною и городовым народонаселением бы-ли вообще довольно мягки, сколько могли быть, разумеется, при тогдашней неопределенности: «Если уйдем сами, - говорит Игорь северский с братьею, - а черных людей оставим, то грех будет нам пред богом».