Но теперь, когда не может быть более борьбы у московского князя за Владимир ни с князем нижегородским, ни с тверским, начинается борьба между самими по-томками Калиты, между самими князьями московскими - за Москву и уже не-разрывно соединенный с нею Владимир. До сих пор мы видели частые и явные нарушения родовых прав старшинства в потомстве Всеволода III, нарушения, постоянно увенчивавшиеся успехом: видели восстание Михаила Ярославича московского против дяди Святослава, восстание Андрея Александровича го-родецкого против старшего брата, Димитрия переяславского, восстание Юрия московского против старшего в роде Михаила тверского; но все это были восстания против порядка вещей, который хотя и видимо ослабевал (что именно доказывалось успехом явлений, против него направленных), однако еще держался, признавался вообще всеми как законно существующий, и явле-ния, ему враждебные, были только исключениями; не являлось еще ни одного князя, который решился бы это исключение сделать правилом. Димитрий Донской первый завещал старшие столы, и московский и владимирский, сыну своему мимо двоюродного брата, который сам согласился на это распоряже-ние, согласился признать племянника старшим братом; но этот брат Донско-го был, во-первых, брат двоюродный, во-вторых, не мог занять старшего стола по отчине, отец его не был никогда великим князем московским и владимирским. Гораздо важнее, следовательно, и решительнее было распоря-жение сына Димитриева Василия, завещавшего старшинство сыну своему мимо родных своих братьев, которых права по старине были совершенно бесспор-ны. И вот полноправный им по старине наследник старшинства князь Юрий Димитриевич звенигородский отказывается признать старшинство племянника, отказывается признать законность нового порядка престолонаследия.
|