Мы не можем видеть несогласимого противоречия в том, что хан сам пошел в поход или только отправил войско с воеводами: народная молва и самые летописцы легко могли приписать поход самому хану, хотя бы его и не было при войске; легко могло явиться выражение «приходил царь казанский» вместо «приходили татары казанские» или «приходил царевич казанский». Что же касается до известия о быстром отступлении вследствие приказа из Казани, то оно не противоречит известию об опустошении Вятской области и четырехнедельном стоянии под городом, ибо приказ возвратиться именно мог прийти после этого четырехнедельного стояния; наконец, относительно известия о походе к Устюгу легко можно допустить здесь отдельный отряд татарский.
Как бы то ни было, великий князь не хотел оставлять без внимания нарушение мира со стороны Ибрагимовой, и весною московские воеводы Образец и другие поплыли Волгою из Нижнего к Казани, опустошили волости и подплыли к городу; но сильная буря и дождь помешали приступу и заставили московское войско отступить; с другой стороны, вятчане и устюжане вошли Камою в казанские владения и также опустошили их; Ибрагим послал с челобитьем к великому князю и заключил мир на всей его воле; воля эта опять остается неизвестною.
До сих пор война с Казанью ограничивалась местью, опустошениями за опустошения; из мирных договоров, заключавшихся на воле великого князя московского, знаем только об обязательстве хана отпустить пленников; но скоро смерть Ибрагима и внутренние смуты, последовавшие за нею в Казани, дали московскому князю возможность утвердить здесь решительно свое влияние, впервые привести в зависимость татарское царство. После Ибрагима осталось двое сыновей от разных жен - старший Алегам (Али-хан) и младший Магмет-Аминь; около каждого из них образовалась своя сторона; Алегам с помощью ногаев осилил и сел на отцовском столе; но волнения не прекратились и подавали повод московскому князю вооруженною рукою вмешиваться в казанские дела, наконец молодой Магмет-Аминь явился в Москву бить челом великому князю, назвал его себе отцом и просил у него силы на брата Алегама.