Это обязательство было дано, и хан отступил к Рязани, где начальствовал окольничий Хабар Симский. С Магмет-Гиреем вместе приходил на Москву известный уже нам Евстафий Дашкович, который при Иоанне III отъехал из Литвы в Москву, при Василии опять убежал в Литву и теперь с днепровскими козаками находился в стане крымском. Дашковичу хотелось взять Рязань хитростию; для этого он предложил ее жителям покупать пленных, чтобы, уловив случай, вместе с покупателями пробраться в городские ворота; с своей стороны хан для вернейшего успеха в предприятии хотел заманить к себе воеводу Хабара и послал ему, как холопу своего данника, приказ явиться к себе в стан; но Хабар велел отвечать ему, что он еще не знает, в самом ли деле великий князь обязался быть данником и подручником хана, просил, чтоб ему дали на это доказательства, - и хан в доказательство послал ему грамоту, написанную в Москве. В это самое время Дашкович, не оставляя своего намерения, все более и более приближался к Рязани; он дал нарочно некоторым пленникам возможность убежать из стана в город; толпы татар погнались за беглецами и требовали их выдачи; рязанцы выдали пленных, но, несмотря на то, толпы татар сгущались все более и более под стенами города, как вдруг раздался залп из городских пушек, которыми распоряжался немец Иоган Иордан; татары рассеялись в ужасе; хан послал требовать выдачи Иордана, но Хабар отвергнул это требование. Магмет-Гирей, как мы видели, пришел не за тем, чтоб брать города силою; не успевши взять Рязань хитростию и побуждаемый известием о неприятельских движениях астраханцев, он ушел и оставил в руках Хабара грамоту, содержавшую в себе обязательство великого князя платить ему дань. Тем не менее следствия Магмет-Гиреева нашествия были страшные; молва преувеличила число пленных, выведенных крымцами и казанцами из Московского государства, простирая это число до 800000; но самое это преувеличение уже показывает сильное опустошение; крымцы продавали своих пленников в Кафе, казанцы - в Астрахани.