Если преступника не удавалось задержать в течение этого срока, он освобождался от наказания, хотя и не всегда мог избегать мести со стороны родственников своей жертвы, так как в ту эпоху попрежнему существовал обычай кровной мести, свойственный германцам.
В некоторых фуэрос истцам предоставлялось право личного возмездия. Церковь и короли настойчиво стремились ограничить применение обычаев кровной мести (об этом свидетельствуют решения соборов в Коянсе и Леоне и некоторые фуэрос, как, например, фуэро Сепульведы) или смягчить их. С этой целью церковные соборы в Сантьяго 1113 г. и в Овиедо в 1115 г. запрещали пролитие крови в определенные дни (правило «божьего мира») и требовали, чтобы уважались личные и имущественные права граждан и подвергались наказаниям злоумышленники. Эти предложения соборов были утверждены королями и дали начало ряду мероприятий общегосударственного значения.
Трудности отправления правосудия. Несмотря на распоряжения королей, стремившихся упорядочить судоустройство и придать большую эффективность своим привилегиям, дух беспорядка и анархии, господствовавший в эту эпоху, претензии привилегированных социальных групп и произвол должностных лиц чрезвычайно затрудняли нормальный ход судопроизводства. Не помогали законы, в которых декларировалось, что все должны быть равны перед судом, что никто не может быть арестован и казнен или лишен имущества, не будучи выслушан судом; что никто не может понести наказание, если суд в соответствии с тем или иным фуэр© не признал вины обвиняемого.
Нередко обиженные, кредиторы или тяжущиеся сами чинили суд и расправу, особенно если это были дворяне; еще чаще они старались обеспечить успех тяжбы, захватывая в качестве залога имущество противной стороны, что приводило к ссорам и убийствам.
Преступники злоупотребляли правом убежища, либо прикрываясь привилегией иммунитета, предоставленной духовенству, либо отдаваясь под покровительство церкви и монастырей; их порог не мог переступить ни один судья, и следовательно преступник, скрывающийся в храме, был недосягаем, хотя бы вина его не вызывала сомнений.
