В экономическом отношении они представляли собой непрерывно растущую социальную силу; и хотя общий упадок нации отразился на этом сословии, может быть, еще больше, чем на знати, нужно согласиться с мнением мыслящих людей того времени, считавших, что если бы государственная власть занялась возрождением страны, то именно в плебейских слоях она должна была искать поддержку.
Низшие слои народа состояли из батраков {jornaleros) и пеонов (peones) — людей, лишенных имущества и определенных занятий, живущих исключительно физическим трудом, который не всегда находил себе применение; этой группой занималось экономическое законодательство; к той же категории принадлежали вассалы сеньорий, чье положение, главным образом в Кастилии, мы обрисовали уже в общих чертах выше, когда говорили о сохранившихся старых социальных отношениях. Во многих областях положение этих рабочих—особенно сельских—попрежнему оставалось столь же тягостным и подневольным, как в средние века. Мы видели уже, что так обстояло дело в арагонских областях. В 1664 г. юрисконсульт Монтемайор де Куэнка писал, что «есть в нашем королевстве вассалы, которые называются крепостными, но они находятся в худшем положении, чем рабы». Несколько раньше, в 1626 г., депутаты кортесов впервые обратились к королю с ходатайством об отмене неограниченной власти сеньоров.
В 1570 и 1590 гг. архиепископ сарагосский Эрнандо де Арагон и епископ сегорбийский Мартин де Сальватьерра также просили Филиппа II о том, чтобы он ограничил власть сеньоров, но успеха не добились. В 1616 г. юрисконсульт Педро Калисто Рамирес защищал в своей книге справедливость неограниченной сеньориальной власти, объявляя ее «свободной от всяких запретов и безграничной по отношению к жизни вассала», не оставляя последнему ни одного прибежища против жестокости сеньора, кроме церкви. Все же он признавал, что права сеньора кончаются после смерти вассала и что сеньор не смеет ни надругаться над его трупом, ни запретить хоронить его.