Как правильно замечено Г. Берве, он мог «играть с мыслью о тирании», однако был достаточно мудр, чтобы «не давать ей воли»23.
Так или иначе, фактом остается то, что в решающий момент Алкивиад остался послушен воле народного собрания и, как в 415, так и теперь, в 407 г., смирился со своим смещением. Но теперь он полностью оказался вне игры: демократы отвернулись от него, а пытаться нащупать контакт с олигархами было бесполезно; они ненавидели его еще со времени его двусмысленной игры в 412— 411 гг. Не рискуя появляться в Афинах, где многочисленные недруги могли воспользоваться его положением частного лица и начать против него судебные преследования за старые прегрешения (о настроениях в Афинах см.: Diod., XIII, 74, 2 сл.), не имея возможности искать теперь заступничества и у лакедемонян, он просто удалился во Фракию, где им давно уже было подготовлено убежище на такой случай.
Он обосновался на Херсонесе Фракийском, вблизи городка Пактия, где ему принадлежали, возможно, полученные в качестве дара от местного фракийского царька Севфа или его сюзерена Медока, два или три укрепленных пункта, которые он превратил в настоящие крепости (см.: Xen. Hell., I, 5, 17; II, 1, 25; Lys., XIV, 26, где дается название одного из пунктов — Орны; Diod., XIII, 74, 2; Plut. Ale, 36, 3, где упоминается другой пункт — Висанфа, и Lys., 10, 5; Nepos. Ale, 7, 4, где дается полный перечень замков Алкивиада: Орны, Висанфа и Неонтих; предположение о даре основывается на факте дружественных отношений Алкивиада с Севфом и Медоком, о чем см. ниже; о Медоке, сюзерене Севфа см.: Aristot.
Pol., V, 8, 15, p. 1312 a 14). Обзаведясь собственным наемным войском (Plut. Ale, 36, 5 — ovvayayibv £evouc; Nepos., 1. c. — manuque collecta), Алкивиад жил здесь как суверенный владетель: поддерживал дружбу с Севфом и Медоком (Diod., XIII, 105, 3; Nepos. Ale, 7, 5), вел войны с не подчиненными этим царям фракийскими племенами и разыгрывал из себя защитника эллинских интересов в этой варварской периферии (Plut., 1. с; Nepos. Ale, 7, 4).