Впрочем, их агитация за войну не должна была обязательно казаться безрассудством, продиктованным личными интересами. Их призыв, несомненно, был основан на учете все еще больших возможностей у фокидян, таких, в частности, как огромные запасы ценностей в Дельфийском храме, позволявшие набирать новые армии наемников, и поддержка влиятельных государств Афин и Спарты, которые из вражды к фиван-цам не могли допустить полной гибели фокидян.
Впрочем, как бы ни обстояло дело с обоснованием позиций у той или другой группировки, сторонники войны обладали одним и в данной ситуации решающим преимуществом: в лице соратника Филомела Ономарха они располагали таким вождем, о каком не могла и мечтать противная партия28. Ономарх, безусловно, был одним из самых горячих и самых авторитетных защитников «национального» дела фокидян. Как один из тех, кто еще перед войной подвергся осуждению амфиктионов, он, несомненно, лично был заинтересован в продолжении только что начатой борьбы. Однако и без этого он давно уже зарекомендовал себя активным борцом за «национальное» дело и злейшим врагом беотийцев, а его деятельность в качестве ближайшего сотрудника Филомела, вне всякого сомнения, сильно содействовала росту его авторитета.
Пользуясь этим, он веско высказался теперь в защиту первоначального решения и на собрании фокидян произнес по этому поводу, как сказано у Диодора, весьма продуманную речь. В своем выступлении, которое, очевидно, было столь же продуманным, сколь и эмоциональным, он обращался в первую очередь к народной массе и достиг здесь полного успеха: большинством голосов собрание фокидян высказалось за продолжение войны. Инициатор решения Ономарх, который после смерти Филомела фактически и так уже возглавлял государство, получил теперь официальное назначение. Он был избран стратегом-автократором, а его брат Фаилл, судя по всему, занял при нем такой же пост заместителя, а следовательно, и вероятного преемника, какой он сам в свое время занимал при Филомеле. Благодаря этому, ставшему уже традиционным, акту чрезвычайная военная власть в Фокиде приобрела еще более определенный династический характер.