В оба эти периода мы обнаруживаем тиранию не только в греческих городах — метрополиях, но и в периферийных районах греческой колонизации, причем в некоторых местах — в Сицилии и на южном побережье Понта — она достигает такой развитости, такой интенсивной формы самовыражения и соответственно столь полного отражения в исторической традиции, что служит образцом для реконструкции других не столь отчетливо выраженных режимов.
В чем причина этого явления? Одним из условий, облегчавших рождение и утверждение тираний на периферии греческого мира, была относительная нестабильность здесь политического положения: меньшая, по сравнению с метрополиями, развитость и крепость полисных устоев жизни, большая обнаженность и острота социальных и этнических конфликтов и обусловленная все этим большая подвижность и сменяемость социальных порядков и политических форм. Другим условием была непрерывная внешняя опасность, угроза греческим поселенцам со стороны соседних варварских племен и государств. От этой угрозы не были застрахованы и греки метрополии, но здесь, на периферии, где греческие колонии выглядели небольшими чужеродными вкраплениями на фоне огромных варварских массивов, давление было во сто крат больше и чаще оборачивалось прямой военной угрозой, которая, нередко вкупе с внутренними неурядицами, содействовала форсированному переходу к военной диктатуре, а там и к тирании.
Значение этих факторов применительно к Сицилии сознавалось уже древними. Так, Фукидид, афинский историк V в., подчеркивал особенную неоднородность населения и, очевидно, обусловленную этим частую смену политических порядков в сицилийских городах (Thuc, VI, 17, 2). Нестабильность политического положения в Сицилии накануне второго вторжения туда афинян (в 415— 413 гг.) уточняется у Фукидида, далее, указаниями на внутренние смуты в греческих городах (§4) и на угрозу — это уже специально для Сиракуз — со стороны не до конца еще замиренных соседних варваров-сикулов (§ 6).