Что касается числа сотрудников Мусейона, то определить его теперь невозможно. При первых Птолемеях, в период расцвета александрийской учености, их количество во всяком случае исчислялось десятками, доходя, возможно, до сотни.
Из аппарата управления Мусейона мы знаем лишь о казначеях (тарлш.) и их счетных книгах; другие необходимые должностные лица, как, например, секретарь и пр., не упоминаются.
Ученые занятия в Александрийском Мусейоне. В отличие от Афин в Александрии на первый план сильнее выступали чисто филологические науки, так что Страбон прямо мог назвать членов Мусейона мужами-филологами. Однако слава великих библиотекарей, поэтов и филологов, таких, как Зенодот из Эфеса, Каллимах из Кирены, Аристофан из Византия, Аристарх с Самофракии, не может умалить значения Мусейона и как математи-ко-естественно-научного исследовательского центра непревзойденного в древности уровня. Наряду с универсальными учеными вроде Эра-тосфена из Кирены, чье измерение окружности Земли составило эпоху в истории науки, славе Мусейона способствовали и поддерживали ее на надлежащей высоте математики и астрономы Конон с Самоса, Аполлоний из Перги, Гиппарх из Никеи, позднее также Созиген, а также медики Герофил из Халкедона и Эрасистрат с Кеоса.
Ученые Мусейона могли посвящать себя совершенно свободно своим научным занятиям. Однако хотя в источниках об этом выразительно не сообщается, весьма вероятно, что они все, помимо чисто научных занятий, выступали также и с лекциями.
Важной частью научного обихода были также проводившиеся с известной регулярностью диспуты между членами Мусейона. Об их организации свидетельствует неоплатоник Порфирий: «В Александрийском Мусейоне был закон выдвигать темы для исследования и записывать предложенные решения». В ученых диспутах временами принимали участие и сами египетские цари, подобно тому как позднее это делал Адриан.