Дорожка долго поднимается вверх; по пути то и дело попадаются резчики надгробных камней, которые, обмотав лица тряпьем, в облаках пыли пилят мраморные плиты. Примерно через километр, когда вы решите, что окончательно заблудились, дорожка внезапно кончится, и слева окажутся ворота, через которые вы войдете в маленький монастырь Балыклы (Balıklı), настоящий греческий остров в пыльном турецком море. Монастырь построен на месте источника, почитавшегося еще с языческих времен, — Зоодохос-Пиги («дающий жизнь»). По-настоящему он прославился во время осады Константинополя. Некий монах жарил у воды рыбу, когда пришло известие, что город взят. «Что? — вскричал недоверчивый повар. — Да скорее этот карп оживет и снова прыгнет в воду, чем это окажется правдой!» И в ту же секунду рыбка соскочила со сковороды в источник.
Монастырь Балыклы Seyit Nizam Caddesi 3 (Silivrikapı)
В мраморной купели источника еще не так давно показывали странных рыб: с одной стороны черных, с другой — розовых, словно поджаренных. Их потомки, однако, равномерно розового цвета (впрочем, за мраморной рамой видна только часть бассейна). В маленькой церкви есть несколько икон Богоматери Рыб, которой посвящен монастырь. Рыбки на иконах скорее похожи на креветок, а рядом изображены раненые защитники города, которых поливают святой водой из бутылочек — и раны их тут же заживают. Святая вода в таких же бутылочках (только пластиковых) стоит над купелью, щель для пожертвований — рядом с дверью. Встретить в христианской святыне закутанную до бровей мусульманку с многочисленными отпрысками — дело для Стамбула совершенно обычное.

На месте ворот Топкапы (Topkapı — «Пушечные») зияет широкий проем: здесь выходит из города проспект Тургута Озала (Turgut Ozal Caddesi). Весной 1453 года напротив ворот находилась ставка Мехмеда Завоевателя; здесь же стояли его самые большие пушки, в том числе — чудовищная бомбарда, построенная венгром Урбаном и палившая ядрами весом в тонну.