Он зародился, вырос и развивается как будто сам, по своим внутренним законам. Никто и никогда не отчуждал здесь частную недвижимость, не проводил глобальных перепланировок и не пытался заставить город что-то символизировать. Безусловное право на куплю-продажу земли, относительная свобода торговли, неизбежность повторяющихся пожаров и вечное желание людей жить лучше — вот и все естественные установления, которые превратили военный лагерь на Темзе в один из величайших городов планеты. И как у любого живого существа, под новыми кожными покровами города скрывается неизменный скелет планировки улиц, социальной структуры, национального характера.
Римский Лондон Расположенный в огромной чаше между двумя рядами холмов — Чилтернами на севере и, как ни странно, Северными на юге, — своим рождением Лондон обязан Темзе. Вообще-то небольшая река, она отличается очень длинным приливным устьем-эстуарием. Чуть западнее, ближе к Виндзору, Темза еще представляет собой тихую речушку размером с Яузу — но на востоке города она становится впечатляющим судоходным каналом масштабов Невы или Эльбы. Это так даже теперь, спустя две тысячи лет борьбы города с рекой за землю и удобные глубоководные пристани, а в 43 году н.э., когда в Британию пришли римляне, Темза была еще раза в три шире и текла по огромной заболоченной равнине.
Высадившись в Кенте, императорские легионы поднимались вдоль реки, пока не переправились на северный берег где-то в районе Вестминстера. Вероятно, еще по дороге они обратили внимание на то место, где посреди мелководья и в прилив, и в отлив из воды виднелся довольно большой остров. Римские инженеры навели тут постоянный мост, в то время как глубина Темзы непосредственно к востоку от переправы позволяла подходить сюда морским судам. Поселение у моста, получившее название Лондиний, благодаря своей роли одновременно торговых ворот Британии и главного пропускного пункта по дороге с юга на север страны, в считанные годы сделалось ее столицей. За столичный статус пришлось и заплатить — не прошло двадцати лет с основания города, как его дотла спалили восставшие аборигены под водительством суровой женщины Будикки.