Скорее не была — известно, что церковь в честь апостола Павла была заложена только в 610 году, на четвертый год апостольской миссии просветителя Британии святого Августина. Тогда же Августин назначает некоего Мелития епископом Лондона — но все это вовсе не означает наличие Лондона как такового, а только память о Лондинии как важном римском центре. В пределах римских стен при этом, скорее всего, не живет никто, кроме нескольких десятков саксов, возделывающих поля внутри и вокруг полуразрушенного города.
В это время, с VII по IX век, сердце Лондона бьется слева, вдоль того тракта, который в будущем станет называться Стрэндом. Именно там, в стороне от пугающих римских руин, саксы обустраивают свой торговый центр с портом чуть западнее нынешнего Темпля. Этот город назывался Люнденвик, и сейчас о нем напоминает только вытянувшаяся на запад цепочка церквей от Сент-Брайд до Сент-Мартин-ин-зе-Филдс, основание которых скрыто в глубине Темных веков (нынешние здания — XVIII века). Одна из них, стоящая посреди Стрэнда церковь Сент-Клемент-Дэйнз (то есть Святого Климента в Датчанах), свидетельствует о новом игроке лондонской драмы — датских завоевателях, высадившихся в Британии и оккупировавших Люнденвик в 865 году.
Следующие годы город будет переходить из рук в руки, пока в 878-м король Уэссекса, объединитель страны Альфред Великий, не выбьет датчан и не заключит с ними договор, по которому граница между саксонской и датской частями Британии проводилась по реке Ли — чуть восточнее Лондона, во второй зоне нынешнего метро.
Население Лондона, превратившегося в приграничную крепость королевства, Альфред перевел под защиту римских стен. С этого момента Люнденвик отходит в историю под именем Олдвич (старый рынок), и начинается возрождение Сити. Альфред ремонтирует и надстраивает римские стены, основывает две городские гавани — в Куинхайте и Биллингсгейте, соответственно выше и ниже по течению от моста, который в эту эпоху постоянно разрушался и возводился снова. Изогнутые тропы, проложенные некогда саксами в обход самых массивных римских развалин вроде базилики и терм, превращаются в главные улицы города, а между ними разрастается сеть переулков — к новым зданиям, построенным на прежде пустовавших задворках римского города.