Сходство политической системы, созданной на Западе Дионисием Сиракузским, с эллинистическими государствами, возникшими двумя-тремя поколениями позже на Востоке, очевидно. Как и там, мы видим в Сицилии расширение государственных пределов до масштабов крупного территориального единства, авторитетное выступление новой монархической власти и соответственное развитие новых административных форм и идеологического обрамления. Однако сходство с восточным эллинизмом наблюдается лишь в конечном результате и в отдельных обрамляющих его формах, сам же процесс — исходные моменты и их взаимодействие — выглядит здесь иначе, вследствие чего правильнее считать западную сицилийскую и восточноэллинистическую системы особыми, не покрывающими друг друга вариантами закономерного исторического движения от городской республики к территориальной монархии.
Особенность сицилийского варианта состоит прежде всего в большей крепости и силе полисных традиций. В городах — членах архе Дионисия — полисная структура была естественной формой организации, унаследованной от предшествующего периода, а не искусственно насажденной сверху. Отсюда — большее политическое значение полисов, с которыми новая авторитарная власть по необходимости должна была вступать во взаимодействие. Отсюда же — более или менее широкое развитие договорных, федеративных начал в державно-территориальном государстве Дионисия. Ближайшим образом эта особенная ситуация объяснялась тем, что новое государственное образование сложилось здесь не как (или не только как) результат глобального военного подчинения, завоевания чужой территории и порабощения инородного населения. Формирование крупного территориального единства было обусловлено здесь столько же подчинением, сколько и объединением греческих городов перед лицом внешней опасности — наступления карфагенян. Иными словами, война на греческом Западе играла роль не непосредственно творящего, а, скорее, стимулирующего фактора.