И действительно, Турати, которому предложили министерский портфель, от участия в кабинете отказался. По его поручению Бис-солати в конфиденциальной беседе с Джолитти мотивировал отказ тем, что вступление социалистов в состав правительства по крайней мере преждевременно и не будет понято массами. Несмотря на настойчивые обращения Джолитти, на проявленную им уступчивость в вопросе о возможности сокращения военных расходов, отказом ответили также и лидеры радикалов. В данном случае камнем преткновения оказалось, в частности, намерение Джолитти (затем осуществленное) включить в состав правительства ряд деятелей — Титтони, Луццатти и других, известных своей консервативной или реакционной ориентацией. Однако Джолитти не пожелал уступить в этом, по-видимому, важном для него вопросе.
На деле же политический поворот, о котором возвещал состав сформированного в конце концов кабинета, являлся лишь первым проявлением закономерного хода вещей, отражавшегося в действиях премьер-министра. С этого времени в деятельности Джолитти все ощутимее стала сказываться тенденция к сближению с консервативными силами в парламенте и за его пределами. С другой стороны, решающими элементами и опорой политической системы Джолитти отныне — чем дальше, тем больше — становились не политические партии, а, как уже отмечалось, менявшееся, но покорное ему парламентское большинство, местные «клиентелы», создававшиеся с помощью заигрывания и беззастенчивой коррупции.
Представшему перед палатой новому кабинету было выражено доверие значительным большинством в 284 (т. е. основной массой либералов и консерваторов) против 117 голосов делегатов «Крайней левой». Итоги голосования подтвердили происшедшие политические сдвиги.
В программной декларации нового кабинета Джолитти провозгласил начало периода социальных, экономических и финансовых реформ.