Но в последующие недели, когда буржуазные партии развернули агитацию за выступление на стороне «демократической Франции», эта агитация нашла отклик в сердцах некоторых членов ИСП. В августе — сентябре 1914 г. среди мелкобуржуазной прослойки партийной интеллигенции начали раздаваться голоса в пользу выступления Италии на стороне Антанты. В статьях, помещаемых в журнале «Критика сочиале», редактируемом Ф. Турати, с откровенным цинизмом обсуждался вопрос о том, какие компенсации должна Италия потребовать за это выступление.
Турати и Тревес не шли так далеко, но и они не раз подчеркивали в это время необходимость для партии отказаться от требования нейтралитета «догматического и слепого», а Тревес даже звал партию быть осторожной в пропаганде нейтралитета, дабы «не заглушить чувства, которые станут необходимы, когда эту формулу (т. е. формулу нейтралитета. — К. К.) придется отложить в сторонку».
В октябре 1914 г. на сторону интервентистов перешел член руководства ИСП, редактор «Аванти!» Б. Муссолини. Его псевдореволюционность всегда основывалась на анархо-синдикалистской и анархистской левой фразе. Как писал о нем итальянский историк, Муссолини был «уверен в своем превосходстве, не знал узды и не имел твердых убеждений». В редактируемом Муссолини центральном органе партии уже с первых дней мировой войны можно было наряду с антивоенными статьями встретить статьи, содержавшие восторженное восхваление Антанты. Поздней осенью 1914 г. к теоретической путанице, царившей в сознании Муссолини, прибавились соблазны, идущие от итальянского Министерства иностранных дел и хозяев итальянских монополий. Буржуазный журналист Нальди рассказал впоследствии о «доверительных беседах», которые он по поручению последних вел в это время с Муссолини в одной из миланских пивных. Кончились они тем, что Муссолини выступил в буржуазной, а затем и в социалистической прессе с призывом к войне на стороне Антанты.
Его отступничество вызвало первоначально ошеломление и растерянность в руководстве партии.