Требование соответствия замыслу автора, по мнению Модены, не противоречило другой, не менее важной и новаторской задаче, которую он поставил перед итальянским актером: быть самостоятельным в интерпретации текста. Именно в этом актер должен был проявить себя мыслителем, гражданином и патриотом.
Первым в итальянском театре Модена отбросил напевную декламацию, до сих пор принятую в трагедии, и вывел на сцену человека без какой-либо театральной условности. Игра Модены была правдивой, простой, естественной и в то же время яркой, полной пластической и живописной красоты. Достичь сценической правды, с точки зрения Модены, актер может путем перевоплощения в образ, созданный драматургом, и при условии непосредственного переживания роли в момент ее создания. Модена, в противовес поискам театральных эффектов, положил начало в итальянском актерском искусстве объективному изучению психологии персонажа и его существования, представляемого как реальное. Это и был путь к перевоплощению, предложенный им актеру.
Правда, в творчестве (особенно в юности) Модена не всегда следовал своим теоретическим принципам. Иногда, во имя большего патриотического звучания роли, он поступался ими, и его поведение на сцене противоречило логике и не соответствовало сценическим обстоятельствам. И в мировоззрении, и в творчестве Модены было много романтических черт. Но в то же время он сделал большой шаг по пути к новому искусству. Он заложил основы нового национального стиля исполнения трагедии и способствовал становлению реализма в итальянском актерском искусстве XIX в.
Большой заслугой Модены было и то, что он создал актерскую школу и воспитал целую плеяду замечательных актеров, которые развили его идеи и воплотили его теоретическую программу в сценической практике.
Выдающимися представителями школы, созданной Моденой, были итальянские трагики, заслужившие всемирное признание,— Аделаида Ристори, Эрнесто Росси и Томмазо Сальвини.