В области строго философской деятельности они поочередно выступали последователями различных тенденций, готовыми переменить веру в зависимости от превратностей моды, становились идеалистами, экзистенциалистами, персоналистами, материалистами, с блестящей непринужденностью перекочевывая из одного направления в другое, диаметрально противоположное».

Тема «Муссолини» — за пределами этой главы, но ее нельзя не коснуться в одном ракурсе: взаимоотношения будущего «дуче» с теми группами итальянской интеллигенции, о которых шла речь выше. В свое время Муссолини был прилежным читателем «Леонардо», а в «Воче» он сотрудничал, регулярно переписывался с Преццолини и очень прислушивался к его мнениям.
Когда в октябре 1914 г. «Аванти!», официальный орган Социалистической партии, неожиданно для всех опубликовала интервенционистскую статью своего редактора Муссолини, это предвещало разрыв Муссолини с социалистическим движением. И в самом деле, 15 ноября 1914 г. вышел первый номер основанной Муссолини новой газеты — «Пополо д'Италиа», а через 9 дней на собрании миланской секции Социалистической партии Муссолини исключили из ее рядов.
Именно в то время всячески развивалась идея о том, что Италия— бедная, «пролетарская», нация, что, следовательно, война, которую она будет вести против «консервативных держав Центральной Европы», будет революционной войной. И Муссолини стал трубадуром этой идеи.
Когда известие об исключении Муссолини из партии облетело страну, Преццолини и группа его сотрудников из «Воче» послали Муссолини телеграмму: «Социалистическая партия тебя изгнала, Италия тебя принимает». Когда же Муссолини основал «Пополо д'Италиа», Преццолини стал одним из ее активнейших сотрудников и политическим корреспондентом в Риме, чем немало гордился. Долгое время Преццолини выступал «с левых позиций», в роли обновителя итальянской культуры и даже играл в псевдосоциализм, Но в 1914 г. журнал«Воче», который первоначально выступал с какими-то, хотя и смутными, требованиями «обновления», и многие группировавшиеся вокруг него писатели приняли на себя тяжелую политическую и моральную ответственность, «умыв руки» и отказавшись занять активную позицию по решающему вопросу о вступлении Италии в войну.