Величина вклада и социальный статус лица, передавшего себя вместе с имуществом монастырю, определяли то место, которое он занимал в монастыре. Монахи крестьянского происхождения обрабатывали земли монастыря, пасли скот и выполняли другие крестьянские работы. Подчас даже родственники принявшего пострижение главы семьи вступали с монастырем в отношения, строившиеся на их эксплуатации, и даже становились лично зависимыми людьми монастыря. Например, в неаполитанской грамоте середины X в. содержится обязательство братьев Петра и Цезаря, отец которых вступил в монастырь, ухаживать за монастырскими волами и работать с ними на поле, за что они и их дети будут обеспечены пищей, одеждой и обувью, «как и другие ваши погонщики волов», и получат в деревне небольшой участок земли. «И никогда,— заявляют они игумену монастыря,— мы никоим образом не осмелимся... покинуть тебя или уклониться от несения служб, а если мы осмелимся покинуть тебя или обратимся в бегство в какое-либо место, ты можешь нас преследовать, схватить и возвратить к повиновению и служению тебе».
Главной причиной разорения крестьян был сравнительно низкий уровень развития производительных сил. Засуха, град и другие стихийные бедствия, о которых столь часто упоминают хроники, имели своим следствием неурожай и голод, подрывали неустойчивое мелкое хозяйство малой семьи, выделившейся из большой. Обеднению мелких аллодистов способствовали тяжелые налоги, взимавшиеся византийцами, которые перенесли в южноитальянские фемы многие византийские подати, в частности основной государственный налог (взимавшийся с земли) — канон. Некоторые землевладельцы должны были отбывать военную службу в крепостях. Население обязывали принимать на постой войска, нести государственную барщину, которая заключалась в ремонте стен, постройке крепостей, мостов, дорог, и давать государству поставки натурой, в частности хлебом и фуражом.