Здесь останавливает нас вопрос: почему Святослав не дал никакой во-лости младшему сыну своему, Владимиру, сам сначала и уже после отправил его к новгородцам по требованию последних? Летописец как будто спешит объяснить причину явления; Владимир, говорит он, был сын Малуши - ключ-ницы Ольгиной, следовательно рабыни, ибо, по древнему уставу, человек и вольный, ставший ключником, поэтому уже самому превращался в раба. Итак, Владимир был не совсем равноправный брат Ярополка и Олега. Многоженство не исключало неравноправности: если было различие между женами (водимы-ми) и наложницами, то необходимо долженствовало существовать различие и между детьми тех и других. Но если многоженство не исключало неравноп-равности детей, то по крайней мере много ослабляло ее: было различие между детьми наложниц - правда, но все не такое различие, какое, по на-шим понятиям, существует между детьми законными и незаконными. На это малое различие указывает уже то явление, что новгородцы приняли Владими-ра, как князя, и после не полагается между ним и братьями никакого раз-личия. Здесь, как естественно, имело силу не столько различие между за-конностию и незаконностию матери, сколько знатность и низость ее проис-хождения; разумеется, ключница, рабыня, полюбившаяся Святославу, не мог-ла стать наряду с другою его женою, какой-нибудь княжною, или дочерью знатного боярина; отсюда низость матери падала и на сына, не отнимая, впрочем, у него отцовских прав; Владимир был князь, но при случае, когда нужно было сравнить его с остальными братьями, могли выставить на вид низкое происхождение его матери; так после полоцкая княжна Рогнеда, вы-бирая между двумя женихами, Ярополком и Владимиром, говорит, что она не хочет идти замуж за Владимира как сына рабыни. Обратить внимание на это обстоятельство было очень естественно княжне, ибо при многоженстве жен-щины знатного происхождения старались как можно резче отделить от себя наложниц своих мужей, и презрение, которое питали к наложницам, стара-лись переносить и на детей их.