От этого нового союзника московскому правительству нечего было позаимствовать хорошего в нравственном отношении. Аббас велел сказать Годунову, что перемирие, заключенное им с султаном, есть только хитрость, что он отдал туркам в заложники шестилетнего племянника своего - и это ничего: «Ведь племянника своего мне убить же было». Посол персидский также говорил Годунову: «Один племянник шахов у турского, а двое у шаха посажены по городам и глаза у них повынуты; государи наши у себя братьев и племянников нс любят». И переговоры с Персиею о союзе против турок кончились так же, как и переговоры с Австриею), ничем.
Но если Московское государство не могло утвердить свою власть на юго-востоке, в странах кавказских, по условиям местным и по столкновению там с государствами магометанскими, бывшими тогда еще во всей силе: то оно могло беспрепятственно распространять свои владения в обычном направлении, к северо-востоку. В бывшем Казанском царстве и при Феодоре, как при отце его, волновались черемисы, но были укрощаемы; главным средством к их усмирению служили постройки городов, населенных русскими людьми: Цывильска, Уржума, Царева-города на Кокшаге, Санчурска и других. Русские люди успели утвердиться и за Уралом, в Сибири, куда при Иоанне IV проложили дорогу козаки с Ермаком. Мы видели, что Грозный, узнав об успехах последнего, послал в Сибирь воевод, князя Волховского и Глухова. Эти воеводы соединились с Ермаком осенью 1583 года, были приняты с большою честию, козаки надарили им дорогих мехов, но не озаботились главным, собранием съестных припасов на зиму для гостей. Сделался голод между русскими, и много померло козаков и московских служилых людей, в том числе и воевода князь Волховской. Весною 1584 года голод прекратился, но постигли несчастий другого рода: Карача, который покинул Кучума после плена Маметкулова, стоял с своим улусом на реке Таре; он прислал к Ермаку просить помощи против Ногайской орды; Ермак, поверив одной шерти, не взявши заложников, отправил к нему Ивана Кольцо с сорока человеками козаков, которые все были изменнически истреблены Карачею); другой атаман, Яков Михайлов, подошедший к улусу на разведку, был также убит.