Владимирко спешил нарушить и другое условие мира: узнав, что сват его Юрий идет на племянника, он также выступил против Изяслава, но возвратился, когда дали ему весть, что тот идет к нему навстречу. Упра-вившись с дядею, Изяслав послал в Галич боярина своего Петра Борислави-ча, который был свидетелем клятвы Владимирковой пред крестом св. Стефа-на. Петр должен был сказать галицкому князю от имени Изяслава: «Ты нам с королем крест целовал, что возвратишь русские города, и не возвратил; теперь я всего того не поминаю; но если хочешь исполнить свое крестное целование и быть с нами в мире, то отдай мне города мои; а не хочешь от-дать, то клятву свою ты нарушил, и мы с королем будем переведываться с тобою, как нам бог даст», Владимирко отвечал на это послу: «Скажи от ме-ня Изяславу, вот что: ты нечаянно напал на меня сам и короля навел; так если буду жив, то либо голову свою сложу, либо отомщу тебе за себя». Петр сказал ему на это: «Князь! ведь ты крест целовал Изяславу и королю, что все исправишь и будешь с ними в союзе; так ты нарушил крестное цело-вание». Владимирко отвечал: «Вот еще: что мне этот маленький крестик!» «Князь! - возразил ему киевский боярин, - хотя крестик и мал, да сила его велика на небеси и на земле; ведь тебе король объявлял, что это са-мый тот крест, на котором Христос был распят; да и то было тебе говоре-но, что если, поцеловав тот крест, ты слова своего не сдержишь, то жив не останешься; слышал ли ты обо всем этом от королевского посла?» Влади-мирко отвечал: «Да, помню, досыта вы тогда наговорились; а теперь ступай вон, поезжай назад к своему князю». Петр, положив пред ним крестные гра-моты, пошел вон, и когда собрался ехать, то не дали ему ни повозки, ни корма, так что он принужден был отправиться на своих лошадях. Петр съез-жал с княжьего двора, а Владимирко шел в то время в церковь к вечерне и, видя, что Петр уезжает, стал смеяться над ним: «Смотрите-ка, русский-то боярин поехал, побравши все волости!» Когда вечерня отошла и Владимирко, возвращаясь из церкви, дошел до того самого места, где смеялся над Пет-ром, то вдруг сказал: «Что это, как будто кто меня ударил по плечу!» и не мог двинуть больше ногами: если б не подхватили его, то упал бы с лестницы; понесли его в горенку, положили в укроп; к вечеру стало ему хуже, а к ночи умер.