Одновременно по приказу короля были лично затребованы Падилья и другие рехидоры Толедо для объяснений по поводу происшедшего; королевский приказ был безрезультатно обжалован городским советом и духовенством. Недовольство возросло, участились антиправительственные проповеди духовенства, имел даже место крестный ход, организованный церковным братством милосердия, моливший бога «просветить разум и укрепить волю короля, чтобы он лучше управлял испанскими королевствами». Несколько дней спустя в Толедо произошел народный бунт, поднятый, повидимому, Падильей и его друзьями и направленный на срыв королевского приказа. Этот бунт вскоре превратился в самую настоящую революцию. Восставшие захватили крепость и изгнали из города коррехидора и его ставленников. Восставшие заявляли, что они действуют от имени тол еде кой городской общины2 и от имени короля и королевы. Они выбрали депутатов и создали подобие автономного правительства, в котором принял участие Лашо, к тому времени уже возвратившийся из Галисии. События эти стали известны Карлу, однако он не придал им значения и распорядился, чтобы постарались уладить эти дела «с ловкостью и осмотрительностью».
Кортесы, наконец, утвердили суммы, просимые королем (правда, для этого королю пришлось освободить депутатов от слова, данного ими своим избирателям). В качестве уступки недоверчивым городам Карл издал два королевских указа, в которых давал клятвенные обещания в том, что «во время его отсутствия иностранцам не будет предоставлено особых прав, что будет оставлен наместник и что вывоз звонкой монеты и лошадей будет запрещен». На время отсутствия короля руководство судебным ведомством возлагалось на королевский совет и его председателя; в качестве наместника -был оставлен епископ Тортосский—кардинал Адриан, правда, с сильно урезанными правами, в особенности в области назначения высших должностных лиц и в праве вынесения окончательного приговора, которое король оставлял за собой, отнюдь не надеясь, что его фавориты прекратят свои незаконные действия.