Тем не менее, судя по сходству основных выражений, они пользовались тем же источником, что и Дио-дор и Плутарх, т. е. Эфором (Непот) или общим с Эфором источником (Аристотель), лишь более адаптировав его в соответствии со своими целями.
Таким образом в их сообщениях не следует видеть отражение какой-то иной, отличной от Диодора и Плутарха, версии. Единственный существенный нюанс состоит в том, что они с большей определенностью подчеркивают новаторский характер замысла Лисандра — его намерение ликвидировать существовавшую ранее наследственную и двойную царскую власть и заменить ее выборной и единоличной военной диктатурой.
Все эти сведения, в основном восходящие к одному, почти современному и хорошо осведомленному источнику, дают возможность составить достаточно отчетливое представление о содержании затеянной Лисандром политической интриги. Одно остается неясным: к какому именно времени ее следует приурочить? Диодор рассказывает о ней в начале 14-й книги, под 403/2 г., ставя замысел Лисандра в связь с ростом его заносчивости ввиду победы в Пелопоннесской войне и успеха с устроением политических дел в Элладе. Корнелий Непот ставит замысел Лисандра в связь с ликвидацией спартанским правительством его системы декархий, тем самым относя начало интриги к несколько более позднему времени. Наконец, Плутарх рассказывает о ней вслед и в связи с упоминанием о бесславном возвращении Лисандра из Малой Азии от Аге-силая (395 г.). При этом, однако, он признает, что Лисандр еще и прежде ненавидел весь существовавший в Спарте государственный строй, и что теперь он решил приступить к осуществлению тех своих планов, которые вынашивал уже давно.
Эти замечания Плутарха указывают путь к примирению всех трех свидетельств. Невероятные полномочия, влияние и популярность Лисандра в конце Пелопоннесской войны могли содействовать рождению в его душе различных честолюбивых замыслов, а контрмеры, принятые спартанской общиной против угрожающего возрастания личного могущества Лисандра, должны были раздражить его и внушить прочное уже убеждение в необходимости радикального переворота.