В трактовке им этого сюжета мы узнаем уже знакомые нам мотивы извечной противоположности и вражды эллинов и варваров, естественности войны между ними и противоестественности раздора среди эллинов, необходимости мирного согласия в Элладе.
«Мне кажется, — заявляет Сократ у Платона, — что недаром есть два названия — война и раздор. Это два разных проявления, зависящих от двух видов разногласий. Двумя я считаю их вот почему: одно — среди своих и близких, другое — с чужими, с иноземцами. Вражда между своими была названа раздором, а с чужими — войной. Я утверждаю, что все эллины — близкие друг другу люди и состоят между собою в родстве, а для варваров они — иноземцы и чужаки. Значит, если эллины сражаются с варварами, а варвары — с эллинами, мы скажем, что они воюют, что они по самой своей природе враги и эту их вражду надо назвать войной. Когда же нечто подобное происходит между эллинами, надо сказать, что по природе своей они друзья, но Эллада в этом случае больна и в ней царит междоусобица, и такую вражду следует именовать раздором».
Далее следуют указания на губительность этих раздоров — между полисами и внутри отдельных полисов — и призыв к эллинам быть сдержанными в проявлении вражды друг к другу: «Пусть не забывают они, что цель — заключение мира: не вечно же им воевать!».
Но пора подвести итоги проделанному обзору. Панэллинская идея, развившаяся в IV в. в настоящую доктрину, включала в себя целый ряд характерных элементов отчасти патриотического, отчасти монархического свойства: требование установления мира и согласия между греками и организации совместными усилиями отпора вмешательству соседних варваров в греческие дела; желание перенести войну в Азию и решить больные проблемы Греции за счет Востока; наконец, — это было высказано теми, кто изверился в возможностях полисных республик и склонялся к централизованной монархии, — намерение поручить исполнение этих больших «национальных» задач сильной авторитарной власти, будь то какая-либо из младших греческих тираний или македонская монархия.