После поражения афинян у Эгоспотам и установления спартанского господства в районе Геллеспонта Алкивиад покинул Хер-сонес Фракийский и вместе с сокровищами, накопленными в предшествующие годы, перебрался в более северные районы Фракии (Nepos. Ale, 9, 1 сл.). Затем, опасаясь мести спартанцев и козней пришедших тем временем к власти в Афинах олигархов (режим Тридцати тиранов), он перебрался в Малую Азию. Здесь он сначала нашел радушный прием у Фарнабаза, который, если верить Корнелию Непоту, пожаловал ему во владение городок Гриний в Эолиде с доходом в 50 талантов в год (ibid., 9, 3; ср.: Plut. Ale, 37, 6 сл.).
Алкивиад, однако, не был склонен довольствоваться этим положением вассального владетеля. Он помышлял отправиться к персидскому царю и с его помощью вновь начать борьбу за возрождение Афинского государства, а вместе с тем и собственного политического величия. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Обеспокоенные его происками афинские Тридцать обратились к своему покровителю Лисандру, и тот настоял перед Фарнабазом на умерщвлении Алкивиада. Люди Фарнабаза застигли Алкивиада в какой-то фригийской деревне, одного, без войска, без друзей, и подожгли дом, в котором он ночевал. Алкивиад сумел выбраться наружу, и тогда убийцы, не осмеливаясь подойти ближе, издали забросали его копьями и стрелами. Впрочем, по другой версии он так и погиб в пламени пожара.
Жизнь Алкивиада, безусловно, являет собою яркий пример обозначившейся в конце V столетия тенденции к столкновению между личностным и полисным началами. Алкивиад не был носителем какой-либо определенной политической идеи; он отнюдь не выступал за создание новой социально-политической системы; вся его деятельность была подчинена цели собственного личного возвышения и в силу этого, с точки зрения не только тогда существовавшей, но и вообще любой общественной системы, носила по преимуществу беспринципный, негативный характер. Алкиви-ада нельзя, таким образом, рассматривать как положительного предшественника эллинизма.