Взять хотя бы пресловутого Микеланджелова "Давида" (1501-1504), копия которого красуется слева от входа во дворец (оригинал в 1873 году упрятали от голубей подальше, в галерею Академии). Делался он во времена так называемой Второй республики (1494-1512), когда, наслушавшись Савонаролы, флорентийцы прогнали Медичи и стали жить самостоятельно. Разумеется, это порадовало отнюдь не всех. На лакомый кусочек в Тоскане начали покушаться со всех сторон: французский король Карл VIII и римский папа Александра VI Борджа. Они-то и подразумевались в качестве "Голиафов". Причем соотношение получалось явно не в пользу потенциальных захватчиков: Давид вышел огромный, внушительный, длиннорукий и мускулистый, а Карл VIII был низенький, кривой и хромой. На печальный конец, ожидающий врагов республики, намекала и стоящая слева "Юдифь с головой Олоферна" Донателло (1455-1460). Вообще-то, сделана она была еще для дворца Медичи на улице Ларга, нынешней Кавур. Но дворец после объявления республики разграбили, а скульптуру - в назидание - установили на площади. Наконец, крайняя левая статуя - "Мардзокко", лев с ирисом на щите, - старинная флорентийская эмблема, которая в случае необходимости могла сойти и за символ старинных городских свобод. Помимо этой фигуры (работы Донателло), около палаццо Синьория имелась еще пара каменных львов у входа в лоджию Ланци (левый - римский, правый - XVII века) и несколько живых. Их держали в специальном питомнике на задах правительственной резиденции (на улице, которая так и называется - Львиная (via dei Leoni). Смотритель львятника был чрезвычайно уважаемой персоной, а рождение львенка - поводом для буйного празднования.
Впрочем, львы львами, символы символами, а долго Вторая республика все равно не продержалась. Савонаролу 23 мая 1498 года сожгли прямо посреди площади - ровно на том месте, где он сам четырьмя годами раньше швырял в пламя все драгоценности, книги и картины, которые только попались ему под руку (это место отмечено круглой мраморной плитой). А все прочие украшения на площади появились уже при Медичи, которые, увековечив основателя династии Козимо I бронзовым конным памятником, с библейских персонажей переключились на мифологических. Результаты по большей части вышли не блестящие.