Деятели освободительного движения созывали собрания для разработки плана действия и для подготовки народа к борьбе. Было решено организовать
18 марта демонстрацию. Среди патриотов не было единого мнения по вопросу о характере предстоящей борьбы. Даже некоторые видные руководители республиканцев, как, например, Карло Каттанео, считали, что начать восстание пока нельзя, так как оно еще недостаточно подготовлено. Что касается умеренных либералов, то они стремились лишь добиться некоторых реформ и дождаться военной помощи от Сардинского королевства. Политику умеренных наиболее четко выражал мэр города Милана Габрио Казати, который всеми силами стремился сдерживать массы и всячески лавировал, дабы избежать вооруженной борьбы.
Однако в те дни уже нельзя было удержать народ Милана от стихийного порыва к смертельной схватке с ненавистным врагом. 18 марта накал патриотического движения поднялся до высшей точки. В этот день, утром, миланцы, увидели на стенах зданий расклеенный имперский эдикт за подписью вице-губернатора ОДоннеля, которым сообщалось, что император обещал своим подданным свободу печати, а также созыв (не позднее 3 июля) провинциальных собраний. На всех экземплярах этого эдикта патриоты сделали надписи «Слишком поздно!». А рядом с ним было расклеено анонимное печатное воззвание, в котором перечислялись требования народа: уничтожение старой полиции, амнистия политических заключенных, свобода печати, выборы в Национальное собрание, учреждение национальной гвардии и нейтралитет имперских войск. Прокламация заканчивалась призывом: «В 3 часа всем явиться в Аллею рабов», где обычно собирались патриоты.
Вскоре толпы народа заполнили улицы Милана. Стихийно образовались колонны, которые устремились в губернаторский дворец. Здесь произошло столкновение с охраной. Один часовой был убит, другие обезоружены и схвачены; затем демонстранты арестовали О'Доннеля. Патриоты заставили его подписать декреты об учреждении гражданской гвардии и увольнении руководства полиции. В Милане разгоралось восстание.