Бакунин еще в 60-е годы искал себе единомышленников в Италии среди сочувствовавшей социализму левореспубликанской молодежи. Ему удалось тогда завязать кое-какие связи в этих кругах, но скорее чисто дружеские, нежели идейные. После Коммуны Бакунин включился в полемику итальянских приверженцев Интернационала против Мадзини и этим привлек их первые симпатии.
Установив контакт с возникавшим в Италии интернационалистским движением, Бакунин начал усиленно пропагандировать среди своих новых друзей и учеников собственную, анархистскую интерпретацию программных принципов Интернационала. Он отождествлял социальное освобождение пролетариата прежде всего с уничтожением любых форм государственности, политической власти, отрицая роль политического действия как средства к достижению социалистического идеала.
Эти идеи Бакунина нашли в Италии весьма благоприятную почву. Их подхватила прежде всего отколовшаяся от Мадзини радикальная молодежь: она нашла у Бакунина в общетеоретической форме те же выводы, которые нащупывала сама в своих попытках осмыслить итоги итальянского Рисорджименто. С другой стороны, анархистская проповедь бесперспективности политического действия оказалась до какой-то степени созвучной и настроениям рабочих, среди которых в виде реакции на мадзинизм распространялось отрицательное отношение к политической борьбе. Стихийное сочувствие рабочих бакунинскому анархизму питалось и их ненавистью к буржуазно-помещичьему итальянскому государству с его тяжелыми налогами, рекрутскими наборами, репрессивными полицейскими мерами против любой попытки добиться более человеческих условий существования.
К весне 1872 г. Бакунину удалось завоевать на свою сторону большинство итальянских организаций, примыкавших к Интернационалу.
В конечном счете успех Бакунина в Италии был обусловлен тем, что итальянский пролетариат в начале 70-х годов еще только складывался как класс, вбирая в себя находившуюся в состоянии непрерывного брожения массу недавно экспроприированных крестьян и ремесленников.