Джолитти предпочел поэтому не вступать лично в бой и, сославшись на нездоровье, подал в отставку, порекомендовав королю поручить образование нового кабинета Алессандро Фортису. Кандидатура Фортиса, по мнению Джолитти, должна была вызвать одобрение как «Крайней левой», поскольку он был когда-то ярым республиканцем, так и правой части палаты — из-за его связей с Криспи. Но главное «достоинство» Фортиса заключалось в том, что, будучи личным другом бывшего премьер-министра, он призван был выполнять фактически лишь роль его «доверенного лица». И действительно, когда после затянувшегося правительственного кризиса Фортис, наконец, образовал в марте 1905 г. новое министерство, стало вполне очевидным, что он всего-навсего собирался продолжать политику своего предшественника. В частности, по вопросу о железных дорогах премьер-министр внес в палату депутатов новый законопроект, лишь слегка смягчавший по сравнению с предыдущим санкции, предусматривавшиеся на случай забастовок.
Реакция железнодорожников была на этот раз еще решительнее. В то время как в палате шло обсуждение законопроекта, 17 апреля 1905 г. в стране развернулась забастовка протеста, охватившая все основные железнодорожные узлы. Масштабы стачки, в ходе которой не обошлось без кровавых репрессий (в городе Фод-жа было убито три и ранено семь участников манифестации солидарности с бастующими), тем поразительнее, что и это движение не имело единого, целеустремленного руководства. За день до начала стачки, 16 апреля, на совместном заседании представителей федерации железнодорожников, Палат труда и социалистической партии реформисты высказались против объявления забастовки, предлагая ограничиться парламентской акцией и агитационной кампанией в стране. Но в ходе стачечной борьбы даже «парламентская акция» свелась лишь к формальной речи Ферри и к еще менее конкретным, кратким выступлениям реформистов Дзербини, Биссолати и др. Важнее всего было, однако, то, что руководимый реформистами Центральный секретариат сопротивления отказался объявить всеобщую забастовку солидарности с железнодорожниками, хотя в массе трудящихся это предложение революционных синдикалистов встречало сочувственный отклик.