Неосторожная откровенность Джентилони, который в интервью для газеты «Джорнале д'Италиа» по окончании выборов раскрыл тайну избирательного блока, заявив, что две трети депутатов-либералов избраны только благодаря поддержке католиков, обнаружила возросшую зависимость джолиттианского большинства от правых политических сил. Характеризуя изменение в расстановке политических сил в стране в связи с выборами 1913 г., А. Грамши писал: «Промышленный блок, поддерживаемый и возглавляемый Джолитти, теряет свою эффективность, и Джолитти, перекладывает свою винтовку на другое плечо. Союз буржуазии и рабочих заменяется союзом буржуазии и католиков, которые представляют собой крестьянские массы Северной и Центральной Италии». Но подобный поворот предполагал изменение и методов правления, и внутриполитического курса, с чем не мог смириться Джолитти. В изменившихся условиях он пытался править прежними методами, что практически было уже невозможно. 9 декабря 1913 г., выступая с парламентской трибуны перед обновленным парламентом, А. Лабриола выразил смысл новой политической ситуации в ставшей широко известной фразе: «С одной стороны, есть Италия националистическая, с другой — Италия социалистическая, но нет больше Италии джолиттианской».
К 1913 г. стали очевидны неудачи попыток Джолитти создать блок буржуазии Севера с промышленным пролетариатом, чтобы с помощью этого блока упрочить в Италии буржуазно-демократический режим. П. Тольятти видел причину этих неудач прежде всего в особенностях социально-экономической структуры страны и в консервативной природе либерализма Джолитти. «Итальянский империализм,— говорил Тольятти в речи о Джолитти в 1950 г.,— как новый экономический строй, основанный на быстром развитии промышленности, обнаружил весьма быстро свои слабости и ограниченные возможности. Старая, отсталая, полуфеодальная структура не была им ни разрушена, ни обновлена, равно как новые экономические силы шли по старой дороге компромисса с прошлым; попытка более современного политического блока исчерпала себя; уступка всеобщего избирательного права ускорила возникновение более прочного промышленно-аграрного блока, которому католическая церковь предложила свои услуги в качестве более эффективного инструмента влияния на массы, последнего резерва социального консерватизма».