Ко всем силам земли Ростовской присоединились полки муромские и рязанские, окрестности были пожжены, город обложен. Что же заставило владимирцев, не привыкших к са-мостоятельной деятельности, воспротивиться приговору старших городов, взять себе особого князя и отстаивать его против соединенных сил всей земли Ростовской и Рязанской? К этому принудила их явно высказавшаяся вражда старого города Ростова, который с ненавистью смотрел на свой при-город, населенный большею частию людьми простыми, ремесленными, жившими преимущественно от строительной деятельности князя Андрея, и, несмотря на то, похитивший у старого города честь иметь у себя стол княжеский. Ростовцы и суздальцы говорили: «Пожжем Владимир или пошлем туда посадни-ка: то наши холопы каменщики». Нельзя не заметить также, что здесь, в этих словах, слышится преимущественно голос высшего разряда ростовских жителей - бояр, дружины вообще, которая, как видно, особенно не любила Андрея за нововведения. Как бы то ни было, важно было начало борьбы меж-ду старыми и новыми городами, борьбы, которая должна была решить вопрос: где утвердится стол княжеский - в старом ли Ростове или новом Владимире, от чего зависел ход истории на севере. Заодно с Владимиром, как следует ожидать, были и другие новые города. Переяславцы хотели также Юрьевичей и поневоле признали Ростиславичей. Семь недель владимирцы отбивались от осаждающих. Наконец, голод принудил их сказать Михаилу: «Мирись либо промышляй о себе». Михаил отвечал: «Вы правы: не погибать же вам для ме-ня» и поехал из города назад в Русь; владимирцы проводили его с плачем великим, говорит летописец. По отъезде Михаила они заключили договор с Ростиславичами, те поклялись что не сделают никакого зла городу, после чего владимирцы отворили ворота и встретили князей со крестами; в Бого-родичной церкви заключен был окончательный договор: во Владимире оста-вался княжить младший Ростиславич, Ярополк, а в Ростове старший, Мстис-лав.