Оному же не восхотевшю обратитися, ни пос-лушати, и дасть ему зелье, оному же обухавшю и восплаковшю, рче: да луче есть на своей земле костью лечи, нели на чюже славну быти. И приде во свою землю, от него родившюся Концаку, иже снесе Сулу, пешь ходя, котел нося на плечеву».
Но в целости дошло до нас поэтическое сказание о несчастном походе северских князей, Игоря Святославича с братьею на половцев, Слово о пол-ку Игореве. Особенные доблести этих князей, их ревность добыть себе сла-вы в борьбе с погаными, их великодушие, по которому они не захотели по-кинуть в беде черных людей, заслуженная, следовательно, народная любовь к этим князьям, любопытные подробности похода, необыкновенная удача вна-чале, необыкновенное бедствие в конце, которое, однако, не уменьшило, но еще увеличило славу князей, наконец удивительное спасение Игоря из плена - все это должно было возбуждать сильный интерес в народе к этому собы-тию, которое потому и стало предметом украшенного, поэтического сказа-ния; самые подробности похода, как они сохранились в летописи, всего лучше показывают нам интерес, связанный для древней Руси с этим событи-ем, всего лучше объясняют нам возможность и необходимость существования Слова. Нам нет нужды даже предполагать, что сочинитель Слова был житель страны Северской, ибо вспомним, что в это время племя Ольговичей стояло на первом месте во всей южной Руси: старший в этом племени, Святослав Всеволодович, сидел тогда на столе Киевском, следовательно бедствие се-верских князей должно было найти сильное сочувствие и на западном берегу Днепра.
Сочинитель Слова о полку Игореву не хочет начинать своего рассказа прямо о походе северских князей на половцев, но хочет предпослать ему старые слова, ограничиваясь, однако, былинами позднейшего времени, имен-но начиная со времен Владимира Мономаха, или, как он называет его, Вла-димира Старого, в противоположность другим, младшим Владимирам. Эти бы-лины позднейшего времени, начиная со времен Владимира Мономаха, он про-тивополагает песням, сочиненным по замышлению вещего Бояна.