Константин суздальский ис-кал великого княжения не по старым правам, во по новым понятиям и отно-шениям, по которым всякий князь вмел право в том случае, когда был отва-жен, богат и силен. Об отваге Константина свидетельствует летопись, го-воря, что он княжил честно и грозно, оборонял отчину свою от сильных князей и от татар, причем под сильными князьями нельзя разуметь других, кроме московских. Если Константин не мог быть богат собственною казною, чтоб перекупить ярлык у московского князя, то мог получить денежную по-мощь из Новгорода, жители которого, притесненные Калитою, смиренные Си-меоном, не могли надеяться добра от сильной Москвы и старались, чтоб ве-ликое княжение перешло к другому князю, послабее; узнавши о смерти Симе-она, они отправили немедленно посла своего в Орду просить великого кня-жения Константину суздальскому. Но все их старания были напрасны: хан отдал ярлык Иоанну московскому. Впрочем, сначала ни суздальский князь, ни новгородцы не обратили внимания на ярлык: Константин помирился с Ио-анном перед своею смертию, в 1354 году; с Новгородом у московского князя полтора года не было мира.
В год смерти Симеоновой рязанцы взяли Лопасню, захватили здесь на-местника Александра Михайловича, отвели в Рязань и держали там в большом томлении, пока не выкупили его из Москвы. Лопасня, принадлежавшая к уде-лу малолетнего серпуховского князя, Владимира Андреевича, и шесть других мест были потеряны; но этот урон был вознагражден другими приобретениями в Рязанской области. Внутри Московского княжества в правление Иоанна произошло следующее замечательное событие. Мы уже имели случай говорить, что при оседлости князей и бояре их должны были приобрести большое зна-чение в княжестве; большее значение должен был приобрести и тысяцкий, получивший возможность отправлять свою важную должность при нескольких князьях сряду без смены, могла даже явиться наследственность должности в одном роде.