Надо сказать, что автономия во многих весьма существенных своих проявлениях носила уже чисто внешний характер. Это явилось результатом, с одной стороны, роста монархических настроений среди знати и народа по всей стране, включая и Каталонию; новая городская и сельская демократия—глубоко католическая и вместе с тем преданная королю—являлась подходящей средой для постепенного проникновения уравнительной власти короля, осуществляемой через вице-королей и правителей. С другой стороны, что было еще важнее, это было результатом внутреннего вырождения органов самоуправления, которым недоставало сил и воодушевления, необходимых для того, чтобы отстаивать или хотя бы использовать остатки политической и административной самостоятельности. Таким образом, все было подготовлено для легкой победы Филиппа V.
Упадок кортесов. Абсолютизм королевской власти в первую очередь сказался на деятельности и организации, кортесов. Как мы знаем, кортесы первоначально являлись собранием, созывавшимся для утверждения налогов, и, кроме того, органом, через который городские советы и другие народные представительные учреждения осуществляли принадлежавшее им право петиции, причем результаты петиции целиком зависели от воли короля, тоже не свободной от влияния политических обстоятельств. В Арагоне и Каталонии к этому присоединялось право представлять жалобы на коронных должностных лиц. Таким образом, кортесы могли бороться за соблюдение привилегий, но при этом они не должны были вмешиваться в область законодательства. Карл I вскоре показал, что намерен лишить кастильские, кортесы единственного реального права, каким они обладали, вынуждая депутатов с помощью угроз и подкупов утверждать нужные ему налоги. Мы уже видели, к чему это привело в 1520 г. Победа над восставшими городами облегчила победу над кортесами. Подкупы производились в широком масштабе, этому содействовали все возраставшая покорность депутатов (заметная уже на заседании кортесов 1523 г., в отличие от независимой позиции, которую они занимали тремя годами раньше в Сантьяго) и все большее разъединение сословий, особенно усилившееся после поражения комунерос.