Все существенные черты, которые обычно ассоциируются в нашем представлении с тиранией, были здесь налицо: приход к власти при прямой поддержке извне, вопреки законам страны и воле граждан; понятная поэтому и в дальнейшем ориентация на чужеземную помощь и прямая опора на присланный внешними покровителями гарнизон; разоружение большей части народа; правление в обстановке полнейшего произвола, при отсутствии для граждан каких бы то ни было конституционных гарантий; массовый террор, сопряженный с удовлетворением самых низменных страстей — чувства мести и жажды обогащения на чужой счет; наконец, характерная для правителей такого рода забота о подыскании себе, на случай возможного свержения, какого-либо убежища за пределами своего города (Тридцать приготовили себе такое убежище в Элевсине).
В облике самого видного из Тридцати, поэта, софиста и политика Крития, отчетливо выступают те же черты, что и у Алкивиада, только в более суровой и беспощадной обнаженности: то же огромное честолюбие, те же безмерный эгоизм и откровенно циническое отношение как к праву, так и к создавшим его людям, наконец, та же политическая беспринципность, делавшая для него, афинского аристократа, возможным не только участвовать в олигархичском правлении Четырехсот30, но и заигрывать затем с демократией, в бытность свою в изгнании подстрекать к бунту фесса-лийских пенестов, а затем у себя на родине снова участвовать в антидемократическом движении, вносить предложение о возвращении из изгнания Алкивиада, а затем добиваться его смерти от лакедемонян. Однако этим именно он и отличался от Алкивиада — степенью пренебрежения к общественному мнению, неукротимостью и жестокостью в борьбе за власть.
Как политик Критий проявил себя главным образом во время правления Тридцати. Тогда стало ясно, что, несмотря на свою принадлежность к аристократии, свои проолигархические и проспар-танские симпатии, он был личностью сугубо тиранического плана, политиком, который в содружестве с небольшой группой себе подобных осознанно и безжалостно добивался подчинения всего общества своей воле.