Из этого, пожалуй, можно было бы заключить, что вскоре после процесса в Афинах (ср. умолчание Диодора о Ликофроне) Пифолай на какое-то время вновь сумел обосноваться в Ферах, возможно, под шумок событий, связанных с Олинфской войной (о брожении в Фессалии в это время см.: Dem., I, 22; II, И). Однако с полной уверенностью утверждать этого нельзя, так как остается сомнение, не является ли указанное сообщение Диодора очередным его дублетом.
Таков был бесславный конец ферской тирании, одно время, казалось, претендовавшей на роль вершителя общегреческих судеб. Она пала прежде всего потому, что преемники Ясона оказались неспособными продолжать ту сравнительно реалистическую политику, которой он следовал. Происходившая при них кристаллизация тиранического режима оказалась гибельной как для созданного Ясоном объединенного Ферско-фессалийского государства, так и для самой ферской тирании. Спору нет: в самих Ферах тирания была достаточно прочной. Свидетельством тому является сравнительно долгий срок, в течение которого преемники Ясона удерживались у власти. Однако они достигли этого не мудрыми социальными мероприятиями — о них мы ровно ничего не знаем, — а открытым устрашением и террором (ср. избиения противников при Полифроне, Александре и Тисифоне)95. И если в Ферах этот тиранический режим по необходимости терпели, то за пределами Фер, в остальной Фессалии, его жгуче ненавидели. Так или иначе негибкость ферских правителей в их отношениях с фессалийскими городами сначала накликала на них несчастье междоусобной борьбы, а затем привела к тяжким столкновениям с внешними силами, под нажимом которых они в конце концов и пали.
Кроме Фер, в середине IV в. в Фессалии было еще несколько тиранических режимов, очевидно, возникших после распада державы Ясона, в смутное время междоусобной борьбы между его преемниками и фессалийской знатью. Им всем теперь с установлением македонской супрематии пришел конец.