Примечательно, что казненные были лидерами основных политических группировок в Сиракузской республике: Дафнэй — консервативной, а Демарх — радикально-демократической (он был, очевидно, в качестве сторонника Диокла одним из тех, кто в 409 г. сменил Гермократа и его коллег на посту командиров сиракузской эскадры в Эгеиде — Thuc, VIII, 85, 3; Xen. Hell., I, 1, 29). Таким образом, удар Дионисия был направлен по полисным силам в принципе, ради упрочения своего собственного положения и своей новой партии. Впрочем, заняться более основательным искоренением враждебных элементов у тирана не было времени. Началась летняя кампания 405 г., карфагеняне двинулись на Гелу, последний крупный греческий город на южном побережье Сицилии, и Дионисий спешно должен был заняться организацией отпора, от успеха которого, как это было совершенно ясно, зависела возможность дальнейшего оправдания тирании ссылкою на национальное благо.
Завершая рассмотрение этого уникального материала, попытаемся выделить наиболее важные черты в предстающей перед нами столь отчетливо картине борьбы за власть в Сиракузах на рубеже 406—405 гг. до н. э. Сделать это тем более необходимо, что путь Дионисия к власти является в некотором роде образцовым, таким, по которому мы можем судить, как обстояло дело и в других, менее обеспеченных источниками случаях.
И прежде всего пример Дионисия Старшего ярко показывает первостепенное, решающее значение общественной обстановки для возникновения тирании. Общество, охваченное социальными смутами, стимулируемыми или осложненными угрозами извне, атмосфера страха перед грядущей опасностью и неверия в собственные силы — вот что оказывалось благоприятной почвой для развития режима личной власти. Разумеется, при возрождении тирании в Сиракузах свою роль сыграли и другие факторы — личная инициатива честолюбца, наличие наемников, могущих быть использованными нелояльным полководцем против правительства и общества, наличие легальных предпосылок (назначение в стратеги-автократо-ры). Однако более всего бросаются в глаза роль и значение нездоровой обстановки — истинной матери тирании.