Но весной 1916 г. с появлением в Италии первых признаков нового революционного подъема позиция правых изменилась, и они начали на все лады «клясться» Циммервальдом. Выставляя себя ревностными его сторонниками, они всячески старались свести содержавшийся в Цим-мервальдском манифесте призыв к активной борьбе за мир к одним только парламентским речам и демаршам. Левые, наоборот, понимали циммервальдский призыв, как призыв к революционному, действенному давлению снизу. Их представление о том, какую именно форму это давление должно принять, было, однако, весьма смутно. Оно основывалось в значительной мере на неизжитых еще пережитках анархо-синдикалист ских и анархистских воззрений. Одни левые звали к «прямому действию» и «саботажу» войны, другие — к «стачке скрещенных рук» (тогда военные заводы перестанут производить оружие и правительство будет вынуждено заключить мир), третьи говорили о революции, но понимали под ней не свержение власти буржуазии, а все тот же революционный нажим, который и вынудит правительство заключить мир.
Платформа возглавленной В. И. Лениным Циммервальдской левой подавляющему большинству итальянских социалистов оставалась в то время неизвестна. «Руководители ИСП, — писал позднее А. Грамши,— не сочли своим долгом информировать членов партии о происходивших в Циммервальде дискуссиях... и в итоге итальянские социалисты в массе своей не знали даже о существовании руководимой В. И. Лениным Циммервальдской левой».
Однако весной 1916 г. на 2-й конференции циммервальдистов в Кинтале Серрати подписал внесенный Циммервальдской (Кин-тальской) левой проект резолюции «Об отношении социал-демократии к вопросу о мире». «Сложите оружие, обратите его против общего врага — капиталистических правительств»,— звал этот документ массы. Серрати, говорилось в информационном письме представителей ЦК РСДРП, «как будто эволюционировал в нашу сторону: он подписал нашу резолюцию о программе мира и один боролся против пацифистских тенденций среди итальянского большинства».