Эта перемена должна была не только способствовать установлению сотрудничества персов и эллинов, но и облегчить процесс синкретизации культур —в Иране он шел, вероятно, более активно, чем в любой другой области прежних ахеменидских владений. Сопоставление с позднейшим арабским завоеванием Ирана кажется весьма полезным—в обоих случаях персы оказались наиболее решительными в сотрудничестве с завоевателями, они не побоялись разделить с ними политическую власть и действовали более активно, чем другие народы, которые упорно держались за старые традиции. Эта характерная приспособляемость персов отмечена многими авторами, древними и современными.
Каковы бы ни были позиции зороастризма в последний период существования ахеменидской державы, очевидно, что при первых Селевкидах его роль оказалась ослабленной. Позднейшая парсийская традиция именует это время черным периодом в истории праведной веры; возможно, так оно и было в действительности. В Персиде и в некоторых других областях зороастризм продолжал существовать, но вскоре его затмил греко-иранский синкретический культ зерванизма — божества времени, Zeitgeist. Положение изменилось с появлением на исторической сцене парфян: Аршакиды, создатели нового иранского государства, возродили старую религию и тем самым заложили основы будущего могущества зороастрийской церкви.
При рассмотрении синкретических культов периода эллинизма нас более всего должна интересовать религиозная жизнь Ирана, а не верования, сложившиеся в греческой среде. Нельзя говорить для .этого периода о какой-то одной «иранской» религии, вроде древнеегипетской или древнегреческой. Ахемениды испытали сильнейшее влияние со стороны местного неарийского населения Западного Ирана и культур Месопотамии, которое не могло не сказаться и на верованиях. Так, древняя месопотам-ская богиня Нанай была отождествлена с иранской Анахитой уже в позднеахеменидское время, причем культ этой богини получил очень широкое распространение. Причины отождествления Анахиты с Нанай остаются загадочными; одновременное употребление обоих имен не помогает решить этот вопрос, поскольку такое употребление, скорее, указывает на поклонение двум богиням.