Эта прямолинейная и недальновидная политика имела для существующего режима самые печальные последствия. Повсюду в стране началось брожение. Растущее недовольство находило выражение в заговорах знати, например Алевадов в Лариссе (Diod., XV, 61, 2), в отпадении городов, со многими из которых ферский тиран уже в первый год своего правления должен был вести настоящую войну (Plut. Pelop., 26, 1). Располагая достаточно многочисленным и хорошо подготовленным войском, Александр, разумеется, всеми силами старался подавить сепаратистское движение и восстановить контроль над страной. Не будучи в состоянии противостоять ему, фессалийские города естественно обратились за помощью к ближайшим соседям, к Македонии и к Фивам, которые не замедлили откликнуться на эти призывы, рассчитывая таким образом ослабить опасное могущество ферских тиранов и укрепить свое влияние в Фессалии.
Сначала ларисские Алевады, продолжая, по-видимому, начатые еще при Полифроне контакты, обратились за помощью к македонскому царю Александру II, и тот, охотно согласившись, явился вскоре в Фессалию с войском и в сопровождении фессалийских изгнанников (Diod., XV, 61, 3 сл., под годом архонта Лисистрата = 369/8 г.). Опередив таким образом ферского тирана, который, узнав о сговоре Алевадов с македонским царем, готовил вторжение в Македонию, Александр II отвоевал теперь у противника Лариссу и присоединил Кранной. Однако вопреки соглашению своему с фессалийцами он и не подумал предоставить этим городам свободу, но, «пренебрегши доброю славою и введя значительные гарнизоны, сам завладел этими городами» (ibid., § 5). Впрочем, закрепиться в Фессалии как следует македонскому царю не удалось, так как в его собственном государстве в это время начались смуты в связи с выступлением Птолемея из Алора (Plut. Pelop., 26, 4).
Между тем фессалийские города, не чувствуя себя в безопасности от ферского тирана и не доверяя больше македонскому царю, обратились за помощью к беотийцам, которые в свою очередь отправили в Фессалию с войском Пелопида, «дав ему поручение устроить фессалийские дела на пользу беотийцам».